Для того, чтобы можно было голосовать на сайте, вам надо стать членом Народного Жюри. Что это такое?
Вступить в Народное Жюри
Имя Евгения Халдея известно немногим, его фотографии – всем. По крайней мере две: выполненный в мае 1945 года снимок «Знамя над Рейхстагом», который стал настоящим символом Победы, и знаменитая фотография «Первый день войны», единственная, снятая в Москве 22 июня 1941 года. Эти два кадра дают яркое, но, разумеется, неполное представление о творчестве Евгения Халдея.
Маршал Георгий Константинович Жуков. Парад Победы. Москва, 24 июня 1945 г.
Главные военные преступники на скамье подсудимых. Нюрберг. 1946 г.
Его кадры 1941-1946 годов, запечатлевшие войну от объявления о нападении Германии на СССР до Нюрнбергского процесса, обошли весь мир и приведены в качестве иллюстраций в бесчисленных учебниках, документальных книгах, энциклопедиях.
Евгений Ананьевич Халдей родился 10 апреля 1916 года на Украине, в шахтерском городке Юзовка (теперь Донецк). Время и место его появления на свет отнюдь не предвещали безоблачного детства: на Украине шли бои Гражданской войны, причем собственно военные действия перемежались с излюбленным в тех местах развлечением – еврейскими погромами.
Родителей Евгения, правоверных евреев, это затронуло самым трагическим образом. В 1917 году, когда в их дом ворвались погромщики, его мать была убита, а будущий фотограф, которого она прикрывала своим телом, получил свое первое и единственное пулевое ранение. Пуля, прошедшая тело матери, застряла под ребром у ребенка, и Евгений выжил лишь благодаря усилиям местного фельдшера. Осиротевшего мальчика приняла к себе бабушка, которая воспитывала Евгения в строгих еврейских традициях.
Впрочем, интересы мальчика с самого младшего возраста лежали отнюдь не в религиозной плоскости. Будущий фотограф явно предпочитал местное фотоателье, где он работал подмастерьем, помогая фотографу-соседу промывать и сушить отпечатки.
В 1928 году, в возрасте всего 12 лет, Евгений Халдей смастерил свою первую фотокамеру: объективом послужила линза из бабушкиных очков, а корпусом – обычная картонная коробка. С помощью этого устройства он сделал свой первый снимок, который запечатлел городскую церковь. Церковь вскоре была разрушена, и мальчик, ставший обладателем исторической фотографии, начал задумываться о силе фотоискусства. Впрочем, эпоха к подобным мыслям не располагала. В 1930 году на Украине начался голод.
1936 году Халдей приехал покорять Москву. Молодому фотографу сопутствовал успех – он поступил на работу в Фотохронику ТАСС.
«22 июня я вернулся из Тархан, где отмечали 100-летие со дня смерти Лермонтова, – вспоминал Евгений Халдей в своих записках. – Я снимал там ребят из сельского литературного кружка. Один мальчик читал стихи: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром…», а я просил его повторять эти строчки снова и снова, чтобы сделать хорошие дубли. Если бы знать!
И вот приехал утром в Москву, подхожу к дому – а жил я неподалеку от германского посольства, смотрю – немцы из машин выгружают узлы с вещами и заносят в посольство. Я не мог понять, что происходит. А в 10 утра позвонили из фотохроники и приказали срочно явиться на работу. В 11 Левитан начал говорить по радио «Внимание, говорит Москва, работают все радиостанции… В 12 часов будет передано важное правительственное сообщение». Он твердил это в течение целого часа – нервы у всех были на пределе. В 12 раздался голос Молотова. Он слегка заикался. И тут мы услышали страшное: «…бомбили наши города Киев, Минск, Белосток…»
Евгений Халдей вошел в группу военных корреспондентов, которые отправились на фронт.
Он попал на Северный флот и потом всю войну носил черную морскую форму. Со своей камерой Leica он прошел всю войну, все 1418 дней и расстояние от Мурманска до Берлина. Халдей запечатлел Парижское совещание министров иностранных дел, поражение японцев на Дальнем Востоке, конференцию глав союзных держав в Потсдаме, подписание акта капитуляции Германии. Он участвовал в освобождении Севастополя, штурме Новороссийска, Керчи, освобождении Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии, Венгрии, а на Нюрнбергском процессе его фотографии были представлены в числе вещественных доказательств.
Танки М4А2(76)W «Шерман» 1-го батальона 46-й гвардейской танковой бригады 9-го гвардейского механизированного корпуса 6-й танковой армии на улицах Вены.
В освобожденной Болгарии, 1944 год
Мы из Берлина! Май 1945 год
Знамя над Рейхстагом
Интересная история связана со знаменитой фотографией «Знамя над Рейхстагом».
Евгений Халдей сам рассказал, как все тогда было: «Я работал в фотохронике ТАСС. Вдруг шеф вызывает и говорит, что нужно срочно лететь в Берлин. Там штурмуют центр, надо это заснять, а еще лучше сфотографировать, как бойцы водружают красный флаг над рейхстагом.
Но ведь в Берлине я красный флаг не найду! Полковое знамя, раз там еще идут бои, мне не дадут… Решил пойти к завхозу фотохроники. Там работал друг Каплинский.
- Выручай, Капа… Срочное задание, лечу в Берлин, нужно достать красный материал для знамени.
- Где же я, Женя, тебе достану красный материал?
- А помнишь, когда у нас проходило профсоюзное собрание, ты стол застилал красным полотнищем… Так это ж нужно для торжественных случаев… Не беспокойся, я тебе его верну…
C этим красным материалом я пошел к знакомому портному: «Моисей, – говорю,- есть срочная работа»!
- Что может быть более срочным, чем то, что наши войска должны вот-вот взять Берлин и поймать «дэм газлен Гитлер» (злодея Гитлера)?
- Пожалуй, ты прав. Я как раз для этого дела завтра улетаю в Берлин. И ты, Моисей, должен мне помочь.
Всю ночь мы вдвоем колдовали над красным полотнищем. Портной сшил три флага. На одном даже успел нашить звездочку и серп и молот. А что я порезал материал, – друг Капа меня простит…
В Берлине я с тремя солдатами отправился в уже захваченный рейхстаг делать исторический снимок. Кое-как добрались до крыши. Нужно было выбрать такую точку для съемки, чтобы не только были видны знамя и крыша, а и берлинская улица. Я нашел на крыше уцелевшую статую и обратился к солдатам: «Кто сумеет забраться на эту фигуру и прикрепить флаг»
- Я сумею, – вызвался молодой автоматчик.
На чердаке нашли древко и прикрепили к нему красное полотнище. Автоматчик полез на статую, а друг страховал его.
В тот же день вечером я вылетел в Москву с фотодокументом. Отпечатал контрольные снимки. Передал бильд-редактору. Вдруг меня вызывает сам генеральный директор ТАСС Пальгунов:
- Халдей, что ты привез?
- Как «что»? Снимки с рейхстага.
- Посмотри внимательней. Ты хочешь всему миру показать наших мародеров?
Я стал дотошно рассматривать солдат. Действительно, у одного из них на обеих руках оказались часы. Пришлось мне ехать в лабораторию и иголкой счищать с руки автоматчика вторую пару наручных часов.
Потом я снова вернулся в Берлине, продолжал снимать поверженную столицу Германии, солдат-победителей, оставляющих свои автографы на колоннах рейхстага, девушку-регулировщицу, строго следящую за движением транспорта у Бранденбургских ворот».
Умение не только использовать в свою пользу обстоятельства, но и при необходимости делать небольшие постановки снова пригодилось Халдею во время съемок на Нюрнбергском процессе. Здесь фотограф столкнулся с невозможностью сменить точку съемки: фотографу было запрещено перемещаться по залу, а все участники процесса занимали строго определенные места. Проблема решилась подкупом охранника – за две бутылки виски он согласился в нужный момент подвинуться, чтобы позволить фотографу заснять Геринга в нужном ракурсе.
Советские солдаты с немецкими штандартами. Парад победы на Красной Площади 24 июня 1945 года.
После войны Евгений Халдей продолжал работать фотографом, участвовать в выставках. Он был прекрасным фоторепортером, хотя страна и мир знали его прежде всего как автора «той самой фотографии знамени над Рейхстагом».
По материалам http://fishki.net и https://rosphoto.com